– Без этого не обойтись, золотце. Ты пахнешь болотом.

«Золотце тебе сейчас покажет болото», – зарычала Рейна у себя в голове.

Ей хотелось отпрыгнуть, разорвать платье из яичной скорлупы и сбежать. Но ей не удастся пройти дальше двери, потому что там ее охраняют часовые.

Они старались держаться незаметно, но Рейна видела их, потому что смотрела в другую сторону, когда входила в комнату.

– Достаточно хорошо для первого раза, – вмешался Бишоп и посмотрел в свой ТехДек. – Нам нужно идти!

– Верно, – сказала Дафна, проверяя свои ТехЧасы, которые выглядели гораздо более современными, чем все те, что Рейна видела в Сером округе.

– Тиберий уже спрашивает, где мы. Ну, тогда вперед.

Рейна незамедлительно последовала за своим представителем. Она спрятала свой браслет в тканях платья, где он, наконец, был в безопасности.

– Остерегайся Дафны, – глаза Бишопа весело смотрели на Рейну. – Она всегда начеку.

– Верю, – подметила Рейна. – Кто она?

– Она представительница твоего отца.

– Кажется, у него не очень хороший вкус… – пробормотала Рейна, заставляя Бишопа засмеяться.

– Куда мы идем?

– К твоим родителям. Они только что приехали.

В ушах Рейны снова зашумело. Ей показалось, что комната вокруг нее закружилась. Ей нельзя было идти медленнее, иначе она быстрее окажется на полу, чем ей бы того хотелось.

– Родители? – Называть так незнакомых ей людей было невозможно. Кем бы они ни были, они не заменят ей Шторми. Никогда. – Кто мои… они?

– Твой отец – граф Черного Панциря и невероятный стратег. У него большие политические амбиции. А твоя мать – вторая жена короля и имеет колоссальное влияние на политику страны. В общем, тебе повезло.

– Они больше не вместе?

– Нет. Твоя мать состоит в отношениях с двумя мужчинами.

– О! – Рейна знала, что полигамия не была чем-то необычным в Авентине.

Иногда такое встречалось и в других округах, но это было скорее исключением. Средств едва хватало, чтобы прокормить одну семью.

– Тиберий просто невероятен! – восторгалась Дафна. – Он надежда нашего мира!

– Она влюблена в него, – прошептал Бишоп, но она это услышала и сердито возражала.

Рейна сконцентрировалась на дыхании и сжимала пальцы в кулак, пока они не начали болеть. Девушка чувствовала себя листом, который сорвали, не давая ему возможности противостоять происходящему.

Рейна села на диване, напротив нее расположились Благословенные Аурелия и Тиберий, которые называли себя ее родителями. Двое Благословенных. Ее родители. Звучало как сумасбродный сон.

Царила тишина, прерываемая только лязгом чайных ложек и дребезжанием чашек. Аурелия цеплялась тонкими пальцами за белый фарфор и смотрела на него так, будто там было что-то интересное.

– Так значит, я ваша… дочь?

Темно-красные волосы она унаследовала от отца, равно как строение тела и рост. Он носил черную одежду, а на его воротнике была черная ракушка, что указывало на то, что он граф Черного Панциря. Это была явно более выдающаяся позиция, чем граф Серого округа.

Его волосы были уложены в плетеную косу сзади. Она была завязана лентой, напоминающей кнут.

Длинные волосы в Авентине не были чем-то необычным и считались признаком красоты, в то время как жители Серого округа находили это раздражающим.

У матери были темно-каштановые волосы, доходящие до самых бедер, у нее было изящное кукольное лицо, а взгляд был устремлен куда-то вперед. Кроме зеленых глаз, Рейна не нашла в ней никаких особых сходств с собой.

– Да. Наша Райана, – кивнул Тиберий. – Мы и не смели надеяться увидеть тебя вновь.

Все снова замолчали, и Рейна не была исключением. Тишина будто заморозила воздух.

Как бы Рейна ни представляла себе встречу с родителями, которые думали, что она мертва, это было явно не то, чего она ожидала.

Бишоп посмотрел в свой ТехДек и кашлянул.

– Мы думали, что ты мертва.

– А я не мертва. – Рейна тяжело сглотнула и добавила: – Очевидно.

Бишоп снова кашлянул. Он извинился и исчез. Что за трус!

– А… братья или сестры у меня есть? – спросила Рейна.

– Принц Морфей наполовину твой брат.

– Понятно.

Ясненько.

Ну да, мать же была второй женой короля.

Рейна не очень-то хорошо относилась к Морфею, и его лицо было в последние дни ее постоянным спутником. Но у Рейны в голове сформировалось только скромное «ясненько».

– У нас с твоей матерью не такая значительная связь, – объяснил Тиберий. – Она, как вторая жена короля, имеет очень много обязанностей.

– Понимаю, – сказала Рейна.

На самом деле она почти ничего не понимала. После этого она взяла в руки чашку, которую ранее игнорировала. Жидкость была холодной и напоминала на вкус дорогой чай, который Рейна как-то украла у торговца. Сладкий и цветочный. Она поморщилась и сделала еще один глоток.

– Пей, – одобрительно сказал Тиберий, не сводя с нее взгляда. – Тебе станет лучше.

– Что это такое? – Рейне казалось, что она пьет жидкий сахар, но ей почему-то действительно становилось лучше. Она чувствовала приятное тепло в животе.

– Чай с сиропом. Помогает при… напряжении.

Еще одна пауза. Молчание затянулось надолго. Пока многочисленные вопросы прыгали в ее голове, казалось, у ее родителей их совсем не было. Или они просто стеснялись их задавать?

Она получше рассмотрела сидящих перед ней Благословенных. Раньше она никогда не видела этих созданий так близко. Их лица и телосложение были симметричными, а кожа идеальной. Каждый волос лежал на своем месте. Они выглядели очень неестественно. «Неужели я тоже так выгляжу? Так красиво?» Она явно не могла читать мысли, иначе она знала бы, что в головах у ее родителей.

– Когда меня похитили? – Рейна больше не могла молчать.

Они не могли просто вот так сидеть и смотреть друг на друга; эта тема рано или поздно должна быть обсуждена. Так что чем раньше, тем лучше.

Аурелия резко вздохнула, но ничего не сказала.

Вообще она вела себя странно.

– Ну хорошо… – Тиберий кашлянул. – Эта… женщина пришла в наш дом. Мы считали ее милой, достойной женщиной и дали ей работу. Она должна была помогать нам по хозяйству и заботиться о тебе. Мы доверяли ей, дали ей шанс, но она… Мы никогда не знали, что она может быть террористкой. Ее гены… Они были великолепными.

Щеки Тиберия покраснели. Кажется, эта тема его злила, а Аурелия все так же смотрела в свою чашку, не издавая ни звука. Она сделала вдох, будто собиралась что-то сказать, но потом, видимо, передумала.